Юрий Динабург. Археология Санкт-Петербурга
ТРЕТЬЯ ГЛАВА
Встает весна во всей природе Петербургской
Как площадной спектакль на полугодье
Веселый фарс на тему из семейных
Размолвок всех сезонов годовых
А до того сезоны со слезами
Всю зиму репетируют весну
***
Погоды кружатся в калейдоскопе
Кого мне звать на эти зрелища, когда
Погода перлюстрирует пейзаж
Листаж оценивая в наших скверах
Сей город, исковерканный до верха
Сосет тысячекрылый серафим
На этот раз с небес слетевший , чтобы
Разъять мне грудь каким-нибудь мечом
И сердце трепетное вынуть для досмотра
И для того чтоб высосать мой мозг
На блюдо выбить из коробки черепной
Немного ангельского вдохновенья
Поочередно ангелы и черти
Вычерпывают из моей души
Что только удается им найти в ней
Отсасывают из моей души
То, что способно за нектар у них сойти
Тысячелистым серафимом осень-
В сад приземлилась осень в Летний сад
Прозрачный ангел Севера, не то что
Брюнет какой-нибудь, свалившийся с небес
В какую-нибудь Сирию допустим
***
Разбросанные с октября по самый
Декабрь бредовые лохмотья этих
Садовопарковых нарядов, пятна
Роршаховые, шорохами полны
Ташизм гниющих листьев нарядил пространства
Как в маскировочный комбинезон
В рябой, пятнистый
Влюбленное пространство спит и видит
Свой город по уши зашедшим в воду
До горизонта. Львиный зев заката
На западе разинутый цветет
Горячей частью спектра – золотым
С подкраской розовой
В еще неприбранную залу маскарада
Прокрадываясь, шутники-актеры
Устраивают здесь метаморфозы
Преображенье русских барышень в маркиз
Морковным соком разрисованное небо
Такая водотравность театральна
Как реквизит к мистическим театрам
Так Петербург – возник из перебранки
Асфальта с непогодой – возникает
Виденье музыки и зелени – у нас
Из ниспадающих с небес прозрачных струй
Которые нам здесь нагромоздили
В столь восхитительной архитектуре
Трава торчит из музыки зеленой
Как из прозрачной музыки струятся
Дожди и ожидания зимы
Как белой музыкой на нас нисходит снег
Прозрачная растительность дождя
На час овладевает тишиной
И населяют музыкой ее
Растительношершавой
В инструменты
Ей пригодиться может что угодно
Пространство делает и время поворотным
Как перископ. Оно поверх преград
Нагромождаемых смертями, забываньем
Нас возвращает вспять ,во времена,
Давно прошедшие, как будто
Навязано небытие
***
Не водоросли, а скорей тростинки
Трясущиеся на ветру, урчат
Ворча и брызгая в лицо, от них летят
Как опадающие листья-брызги
В разгар сезона листопада водопад
Слегка разреженный, чтобы хватило всем
На все пространство,
город протестует
И воздух истязают эти струи
В такой растительности я несу
Свою печаль
***
Надень надежду и пойди под дождь бродить
Надежда-дождевик тебя прикроет
В мокрецких временах в самозабвенье
Офелия, и ты в утопленницах тут
Дожди – тяжелое преодоленье
***
Куда ни отойдешь – повсюду этот дождь
В нем упоение водой лицейских муз
Здесь омовение водой не то летейской
Как выражался некогда Поэт
Не то лицейской влагой, - очевидно
Дождю в пятьсот плаксивых данаид
Никак не удается затопить
Сей город – водосток страны России
Как если б осень здесь просеивала слезы повседневно
***
***
Дождь
заливает серебристой бармой
Окрестность
в бармалейском переулке
По всей
по Петроградской стороне
Прекрасное,
но хрупкое созданье
В ладони
ловит дождик, улыбаясь
Любви
воображаемой своей
Столичный
миллионнолицый дождь
Стучит
по крыше – оглашая двор
Со всем
его могучим резонансом
И
надоедливые данаиды
Упорно
вторят панихиде где-то там
На
небесах за облачной завесой
Я шел,
печаль свою сопровождая по Верлену
Прислушивался
на шуршащий
Вокруг
сквозняк в садах редевших
Вокруг
резвились огненные листья
И каждый
лист чеканен как экслибрис
Как в
библиотеке, где
был внезапный обыск
Увидевши
по выходе из дому
Дымящуюся
на ветру Неву
Сад,
проступающий как палимпсест
В нем
иероглифические строчки
С
преобладаньем греческого « пси»-
Психея,
руки воздевающая к небу
Пытаясь
уши зажимать одновременно
***
Пересыпает осень листья горсть за горстью из одной
В другую нежную ладонь как шелуху
Густые листья заспанная осень
Куда-то девшегося лета
Осенний лист танцует до упаду
Осатанев скрежещет на асфальте
***
Водя смычками ветра по струям
Протянутым между землей и небом
Чечетку выбивая дождь идёт
По лужам, норовящим обернуться
И в зазеркалие завлечь нас за собой
А лужи всюду образуют зазеркалья
Сырого города магический декор
В себе переворачивая как бы
***
Но лучше стали наши водостоки
Потопа не произошло на этот раз
Мы превратились только в мокрецов
Как говорится, заживет до свадьбы
Но как бы это рассказать? Да вот,
«Шел дождь и перестал и вновь пошел»
Душа-притворщица не трогается с места
Наверно, что-то ей шептало
И кто бы мог согнать с такой печали
***
Гробницу-город облетает ангел
Слетая с Александровской колонны
Витают ангелы – один со шпиля
Соборной колокольни, а другой
С Дворцовой площади
Приемлет женский образ, весь Палладиум
Палладиум России – Петербург
Он рассыпает как цветы на камни
Нежнейший снег от имени покойниц
Возлюбленных – и снегом по карнизам
Расцвечен этот город желтоватый
И сероватый –
Желтый свет оконный
***
А за дворцом, подобным ложам бенуара
Сплошь театрализовано пространство
Вокруг отменно вымощенный Невский
Тот самый вытесанный в камне колоннад
Был в редкостно удачном настроение Растрелли,
Как связки свеч – колонны в каннелюрах
И как узоры пламени – пилястры
Обособляют что-то вроде сада
В котором свищут клавесины и щебечут
Под сводами фаготов и органов
***
В ребячливость придворные впадали
Во времена старухи Анны Иоановны
Впаденье в старческое простодушье
Уподобление придворной детворе
***
В стремленье статус личности обресть
Бежит по Петербургу бодрый Нос
Безносого майора Ковалева, он отныне
В уныние ныряет как в дожди
В полувоздушные пространства, в глубину
Рассредоточенного между небесами
И темной Балтикой – стихией водной
И воздуха. Подобное зовется
Погодой петербургской, потому что
На потешенье к нам из Пошехонья
Из-под Полтавы как плотва плывут плодиться
Честолюбивые плодители идей литературных
Везде, где красота и честь осиротели
Носам несвойственная склонность отлучаться
От личности и жить партикулярно
Как нос майора Ковалева в прецеденте знаменитом
Имевший наглость незаметно удаляться
Уже ежевечерне на верченье
Персон гуляющих по Невскому проспекту
В теснотах толп, очередей и бредов
Крылатая самофракийка Ника
Отбросив голову, ненадобную ей
На колеснице ломится сквозь век
И ошалелый человек свою башку
Швырнул куда-то прочь – не то что нос
Ему не надобна и в целом голова
Он воодушевляется примером
Прекрасной Ники
***
Здесь в Петербурге башня Уголино
Как уголовная палата. Здесь носы -
Метафизические сущности. Среди
Онтологических проблем
Гуляет нос у нас, у нас вопрос
Куда подать донос на нос
Сословный статус дарован носам
А также их гражданский статус
Но автономию свободной воли
С таким же основаньем можно приписать
Не только каждому гражданскому лицу
Но и любой его отдельной части
Анатомической. Допустим, носу.
Что может сей несносный нос?
Вот так гуляет Гоголь с Гулливером
Гуляет гоголем по Невскому проспекту Гулливер
***
***
Пылает хвост от солнечной подсветки у орла
У птицы на Румянцевской колонне
Из тех Екатерининских блюстителей пространств
Блистательных в боях и на балах
Шарообразие державы под собой
Держа под стражею,сверкает по над сквером
Шарахаются птицы от него
Сад нарумянен золотом вверху
Сад нарцистичен. От заката за Невой
С него не сходит позолота
Куда-то за море садится солнце
За гладкой выпуклостью Балтики гряда
Гор Скандинавии и целый Океан
**
На якорях стоит флотилия деревьев
Парк превращает в призрачную гавань
Стоящих на приколе кораблей
Заякорены темными корнями
Заматерелые стволы да стебли
Натянутые в струны существа
Растительно-духовного искусства
Цветов гигантских
К летучим островам – за облака
Держались словно дирижабли на приколе
Дыша листвой, шуршат шелками легких
Как дирижабли на приколе здесь дубы
Дыша несвойственной самой листве душой
**
Глаза берут с палитры краски на закате
И размещают по земле зеленоватой
Зеленый летний фон преобразуя
В закатные часы, потом и на рассвете
Геотектоника летучих островов
Тем облакам тектоникой подобна
Берет подобье музыкальных тем
***
