ЮРИЙ ДИНАБУРГ
ДОГАДКИ АНТРОПОГЕНЕЗА
Нагое тело в зелени
лесов – соблазн облезлой шерсти
Мелькая смуглотой на
белизне живой берёсты
Берёстой-нежностью на
фоне темных трав
В зверином царстве
служит скиптром фаллос
А я сказать имею
смелость – фаллос
В зверином царстве создает
авторитет
Подобный скиптр едва
ли стерпит
Что по периметру с
утра по горизонту
Блуждают розовые губы
Гебы-Эос
В звериных царствах
этот пафос держит фаллос
Как в каждой женской
груди по державе
И вся она из яблок
нам Иридою дана
В ней симбиоз существ – ленивых змей
Плодов Ириды в виде
ягодиц
Высоких яблочных и
грушевидных грудей
Как у людей ни высока
душевность
Расшевелить быстрей
всего их можно сексом
Здесь ржут кентавры,
напрягая гривы
Перемежая свой
картавый говор
С веселым ржаньем,
исходящим от подхвостья
Поверх голов у них
витают животы
***
В эстетике - основа
тех симпатий
Которые свели зверей
и человека
На симбиоз или ценоз,
на прирученье
На одомашниванье
зверя (и мужчины)
Та эстетическая
атмосфера, тот концензус
Меж Евой и Адамом,
между зверем
И человеком – от
которого осталось
Рудиментарным
пережитком для позднейших
Едва ль не
вырожденных культов – тотемизм
(Все позднее – едва
ль не вырожденье
Собою знаменует.) Для
отбора
Естественного –
матерьял сырой –
Все нововозникающие
расы
И новорожденные
этносы не могут
Быть низшими при их
возникновенье
Жизнеспособность им
нужна – чтобы возникнуть
Но моделируя в своей
судьбе дальнейшей
И обживая те
экологические ниши
Какие бог пошлет
народу по пути
Они реализуют
вариации
Путей для человечества
и тех
Всечеловеческих
различных идеалов
И типов человека
вообще
Которые и не были
предзаданы.
Природа, Бог и кто бы
там еще
«Труд создал человека»
Итак, кто бы еще не
представлялся
Творцом-инициатором
процесса
Антропогенного.
Кто б не был демиургом
человека
Допустим даже
внеземной пришелец –
Нам имени его искать
не стоит
Его мы обозначим
неким иксом
Чтобы составив
множество суждений
В конце концов решить
всю совокупность
Тех уравнений –
относительно икса –
«Причины появленья
человека»
Или в другом из
случаев - «чем должен
Стать человек в конце
концов» - мы выразим
Понятья эти в
терминах, которые
Яснее терминов «природа
,труд, религия, мышленье»
Оставив широчайшую
свободу
Для человеческого
выбора себе
Наследника далекого
И прототип наш
типизировал в нас всех
Свою спонтанность
само-опре-деляясь
Так выпьем же за
эстетическое чувство
Не только между Евой
и Адамом
Начальный наложившее
союз
Но и за эстетические узы
Зверей поведшие вслед
человеку
***
Я прояснить всегда
мечтал явленье Евы
Праматери и вместе с
тем пра-Девы
Змей, зверь
фаллический, отторгшийся от торса
Родимого, как тот
кленовый листик
От ветки от родимой
оторвавшийся
Присутствует с тех
пор в российской речи
Под грубой кличкой
односложной
Все эти матерные
эвфемизмы кутерьма
Для суеверного
именованья змея-черта
***
Еще не отвердевшая
природа
Первоначальной фауны
и флоры
Дарила первоюношам
русалок
Из длиннотелых трав,
дарило жен для ебли
Коней преображавшихся
в мужья
Быков, мудревших,
приручаясь женам
Мутации мудреные
тогда
В природе совершались
очень просто,
В темнотах леса и на
зелени травы
На фоне трав, в
густой древесной чаще
Среди зверей или хотя
бы фавнов
***
Творец по ходу дела
изменил
Свое творенье.
Хирургические средства
Пуская в ход и
гипнопедию, Адаму
Он некогда неуязвимый
панцирь духа
Разъял, оставив
гибкую решетку
Для сердца, как для
певчей птички,
Тюремной клетке
прототипом стала грудь
Зловещий остов
человека страшен
О двух суставчатых
подобных катапультам
И арбалеты, двух
коленчатых руках
И все увенчано
безносым шлемом черепа
С тех пор мы в теле
лишены сплошных щитов
И носим сердце в
жестком оребренье
Мы носим в клетках
словно птиц сердца,
***
Создатель для Адама
выводил
В разнообразных
вариантах нежных жен
Они идут подрыгивая
грудью
Из снов Адамовых и
бедра выгибают
Придавши формы
виноградин этим грудям
Творец не расточает
благородный матерьял
Ему в волнистом
зеркале представил
Его воображенью в
удвоенье
Его существованья
симметрию
Сомнительную умножая
во Вселенной
Ему в промежностях для стрел
Оставил щели для
Эрота
Из тех межреберных
промежностей красотки
Выходят на служение
эротам
***
В обнимку с нимфами
обнюхивая мифы
Как на картине у
Гогена, бог звериный
Лисообразный или
что-то вроде пса
Крадется к лону
спящей нимфы, свесив на бок
Язык , подобный фаллосу , косится
Косится на лицо
заснувшей нимфе
И ей на лоно лапу наложив
***
Чем было человеческое
тело
Первоначально в
первобытной чаще
Для остального леса –
наготой
Открытой для укусов
комаров
И ели Еву комары, а в остальном
Дела у них успешно
продвигались, и подавно
Сам дьявол поедом был
съеден Евой вслед
За знаменитым яблоком
– и ебля
Пошла веселая по всем
едемским джунглям
Другие девы оболгали
лес и леших
Звались русалками, с
ветвей свисали
От этих леших было
много ошалевших
От тех длинноволосых,
крутоносых
И длинно-белобедрых
дьволиц
***
Фаллической змеей
играла дева Ева
Вульгарный зуд к
Вальпургиевой ночи
Тот аллергический
гротеск заделал
Ту по природе
уязвимейшую щель
А вот скоты при
помощи хвостов
Обороняют целомудрие
народа своего
Выращивая чувство
чести в жопе
Культурой называемой у
нас
Ввиду утраты предками
хвоста
***
Стыд начался с
остуды, с чувства зябкой
Тревоги, страх
застудиться – холод ветра
И холод влаги, риск
простуды
Студеным холодом
стыда к одежде
Принуждены были
невольные нудисты
Предкини с предками
людскими
К одетости их
понуждали страхи
Перед язвительностью
мошкары
Пронзительностью
ветра и лучей
Пекущих тело злее чем
костер
Ожоги солнечные с
поднебесья
И снежные атаки с
облаков
Мне представляется их
бодрый мир
Уже два-три десятка
тысяч лет
Тому назад, не менее
они –
Усердно рисовали на
стенах
Все, что вниманье
занимало их
Незащищенный человек
стал агрессивен
Особенно – и в
поисках защиты
Обрел доспехи и
орудия труда
Сдирая шкуры со всего
зверья
***
А с ними дьяволицы, дьяволицы
С ветвистыми рогатинами
бедер
И острыми шипами на
задах
И если мы с тобой составим снова
Двуглавого
двурадостного зверя
Как выразился как-то
раз все тот же
Вильям Шекспир
Чудовище с зелеными
глазами
О двух спинах, о
четырех руках
О четырех ногах как
осьминог
Двуглавый спрут,
вертлявый андрогин
Еще – дестиконечная
звезда
Считая головы
конечностями вроде
Хватать-кусательных
отростков организма
Мыслительный отросток
организма – голова
Еще одна непарная
конечность
Себе взыскует в нем
антагониста
В котором
воссоединится с нею – он
***
Умея красоту во всем живом
Опознавать – и в лошади и в птице
В собаке, в звере – мы уже не можем
Смотреть индифферентно на уродство
В которое нас возрасты ввергают
***
Обременительной нагрузкой плоти
Способной только жаловаться вечно
Чего-нибудь взыскуя у души
То голодна периодично плоть
И холодно ей или жарко – тесно
Или напротив, одиноко плоти – ей
Всегда чего-то не хватает, вместе с тем
Наличное мешает в чем-нибудь
***
Как человеческая
кисть руки
Подобна крабу в
ловкости и в страсти
С какой они теснят
доверчивые вещи
Повертывают вещи так
да этак
Карабкаются ввысь до
совершенства
Крабоукладываньем
раковин в шедевры
Архитектурные: щадите
ваши нервы
Настолько кисть руки
у человека
Еще изящней, чем ее
прообраз-краб
Пятиконечная звезда
ладони
В отличье от
кленового листа
Не опирается на некий
неприметный
Почти прозрачный
стебелек-
Она имеет твердую
опору
И вены тонкие с
текучей кровью
***
***
Мозг человеческий отлично сознаваем
Самим собой в пещере черепа – очами
Посвечивая сразу в две бойницы
Обозревает мир из заточенья
Чтоб образумится – на то и амбразуры
***
Матрёшкой кличут
девку, у которой в пузе
Она ж сама, но
чуточку поменьше
Она сама в
конструкции разъемной
Идею бесконечного
регресса
Собою воплощает
Regressus ad infinitum – такая
Ее бесчисленные
повторенья
Сидят друг в друге
Друг друга
вставленные годны только
Собою иллюстрировать
ответ
На тот извечный
детский спрос – откуда мы
Пришли в наш мир ?
Из живота из маминого
вылезаем мы
Да-да из мамкина
животика наружу
Выходят все подряд,
как бы из шара
Всеобщей
матери-Земли.
Кошмар, поскольку
этакий ответ
Достаточно занятен,
чтоб в ребенке навсегда
Зациклить, прекратить
любое вопрошанье
***
Откуда взяты ребра –
матерьялом
Для сотворенья многих
Ев в соблазны мне
На изумление и обожанье
И ты в моем
тринадцатом ребре
Не знаю, сколько у
меня осталось ребер
Их всех опробовав
любовно
Тринадцатое же у
черта на счету
Когда бы каждое мое
ребро
Преобразилось в
женственное нечто
***
Вставай, последняя из
Божьих тварей! Ты
В ряду
усовершенствований всех
Творений эволюционных
– Бог
Последней создал
женщину – уже
Не прибегая к хаосу
из бездны
В Небытии как
матерьяле не нуждаясь
Субстанцией теперь
служила плоть мужчины
Бог взял совсем
немного – между ребер
Он выбрал, оставляя с
той поры
Грудную клетку из
горизонтальных
Щелей в которые
глядится сердце
Радару уподобясь,
озирая
Пространства все
вокруг себя
О этот хаос как
ресурс любых событий
О этот хаос – наполнитель
бездны
Небытия – не извлекая
из него
Случайных сочетаний
предикатов
Но за основу
матерьяла взяв
Ребро мужчины из той
самой клетки
В которой сердце
заточаемо обычно
Он вынул матерьял
взял из соседства сердца
Пленительница птицы
сердца, клетка
Птицеобразного органа
– сердца
женщина –
она
Звено последнее при
переходе
От организмов к
ангелам и духам вообще
Не имущих нужды ни в
пище, ни в питье
Претерпевать не
обреченных
ни в чем не обреченных нужду
В нее заложены те механизмы
Для корректированья
Ко всем
несовершенствам человека
Ко всем ошибкам
эволюции
Да что такое женщина?
Сплетенье
Змеистых мускул в
скользкой оболочке
Какая путаница может
быть блаженней
Всех этих
выпуклостей, щелочек и щелей
В расщелины
засовывать тебя
Готовых, в
бесконечность увлекая
Прозрачные узорчатые
змеи
Завязанных узлом
замысловатым
Как зло, при
испытаньях на излом
Не поддающихся никак
тугих пружин
Снаружи облегаемых
нежнейше
***
Существованье как
химера состоит
Из разных сущностей,
среди которых змеи
И причиняемые ими
чувства
И отклики на них
догадками
И сны и явь – как
гроздья из голов на общем теле
На общем теле обрастая
головами
Поочередно бодрствуя
одними
Другими сны свои
просматривая там же
Геометрические
ребусы-фигуры
***
В любой из жилок и в
любом суставе
Состарившись, ты
чувствуешь себя
Лаокооном, оплетаемым
змеями
***
Бесспорно, первый
признак человека –
Его актерство. Внешне
же одежда
Анатомический
субстрат актерства
Зане одежда
превращала в призрак нашу плоть
И оборотничество развивала
***
В известной Книге
Бытия, где говорится
Что создан Богом
человек по образцу
Подобный божьему –
прообразу – по образу Того
О ком понятье может
дать всего лишь
Одним пожалуй лишь
устройством человека
***
Апеллятиве: вот, чтобы не был он
Здесь одинок – сотворим ему Женщину
Чтобы не слишком ее понимал он
Пусть она явится будто б из сна его
Пусть ему даже и после
будет казаться и после
Будто она – это сон его собственный
И ускользнуть может также, как сон
Без предварительных предупреждений
Без мотиваций мужскому простому рассудку
***
Внутри у каждого из нас своя погода
Определяема пищевареньем
Пищит душа, шипит пищеваренье
Что размножать безрадостную жизнь?
Мы женимся отнюдь не ради размноженья
А ради удержанья нежных жен
***
Развитье интеллекта или чувств
Выращивает куст ветвистый в человеке
Ветвистый: в нем на каждой ветви личность
Свое отображенье получает
Особую – с претензией судьбу
Иметь отдельную, осуществлять
По-своему игру посредством тела
Единого для коллектива душ
Совместно им владеющих
Совместно обладаемого ими
В него вселившихся подобно бесам
Бродяжничать которым надоело:
Бедняги расселились в организме
Избыточным для повседневных нужд
Таких духовных сущностей. Коммуна
Или монашеское общежитье
Сперва в любой квартире коммунальной
Мерещилось Телемское аббатство
Преобразуясь в коммунальный быт
Преобразуясь сразу в двойников
Друг друга избегающих, как доктор
Джекиль и мистер Хайд у Стивенсона
Тогда и время разветвлялось бы для нас
И вместо краткого совокупленья
Развокупленье совершала б личность
И как их там еще к чертям собачьим
Назвать прикажете
И потому еще, что в потрохах
Его творится что-то и сигналы
Об этом поступают в центры мозга
И вызывают там переплетения
Фантазмов. Снится страшный сон Татьяне
***
Я изучал телосложенье воли
В анатомичках Фрейда,
Шекспира, Ницше
***
По воле Евы мы об остальных
Совсем утратили воспоминанье
Я был реброносителем задорным
Под старость начинаешь созерцать
Себя как на рентгеновской пластинке
И самоуглубленье в интроспекцию становится
Подобием рентгена. Ты в себе
Не только сердце осязаешь, но и ребра
Перебираешь мысленно как струны
На арфе или лире могут пальцы
Перебирать внимательно. Ты знаешь
Как могут ребра зазвучать в аккорде
Грех не согреть губами груди эти
Такие груди. Мне даны в награду
За годы горестные
***
